Карина была счастлива. Смирившись наконец с тем, что Электра более не верна ей одной в обычных сексуальных играх, она осознала, что особый акт интимной близости с любимой способна совершить только она, и более никто. И что одна лишь Электра может целовать и ласкать её в ответ на запредельные страдания, приносимые Кариной в старомодном каменном доме за звуконепроницаемыми стенами. И обеих подруг радовало, что никто не посмеет осудить их за эти игры — ни словом, ни делом. Если нет вреда, насилия против желания или — страшно подумать — необратимых последствий, то невозможен и повод для возмущения.

Ибо кому и какое может быть дело до того, что нравится двум нежно любящим друг друга душам?