маленькая адвокатская контора, в которой я числилась
третьим секретарём. Но разве это не чудесно? Кому нужны большие здания? У меня же были люди,
о которых я знала всё. Слушала рассказы первого секретаря о её внучке и помогала ей связать носочки.
А второй секретарь всегда жаловался на жену, но и здесь мы помогли ему увидеть, что она просто любит его
и переживает. Маленькие организации ценны намного больше, чем те, где ты даже не знаешь, как зовут того, кто сидит
рядом с тобой. Это твой мирок, словно семья, к которой ты возвращаешься каждое утро, иногда задерживаешься, чтобы
они успели провести вечер с родными. А порой работаешь все праздники, позволяя им быть в семье. Но этот
год был моим, меня насильно отправили в отпуск, и как я подозреваю, даже скоро дадут повышение. Поэтому я решила
расплатиться за этот месяц с владелицей комнаты, в которой я жила последние пять лет, чтобы, вернувшись, найти
более просторную квартиру, поближе к работе. А какие соседи были у меня прекрасные. Напротив меня жила
многодетная семья, их отец, правда, слегка пристрастился к алкоголю, но очень смешил нас в таком состоянии.
Да, конечно, криминальность на окраине Нью-Йорка намного выше, чем в других местах, но даже это мне нравилось.
Вы только представьте, можно быть героиней какого-нибудь боевика, но даже наши «криминалисты» оказались
очень добрыми людьми, со своими фишками. Оружие было настоящим, но они, как рыцари, защищали наши владения.
И я всегда могла ходить спокойно ночью по улицам, потому, что за мной каждый день велось наблюдение, чтобы
никто меня не тронул. За это я пекла им печенье, и каждое воскресенье угощала их на улице, пока они
планировали какой-то фееричный захват. Взрослые мужчины оказались детьми, что так же, как и я, мечтали
о спокойствии и счастье.
– Мисс, простите… вы не могли бы поменяться со мной местами? – За плечо меня трогает девушка. Открываю глаза, моргая и немного ещё не отойдя от дремоты.
– Просто это мой одноклассник, и мы так долго не виделись. И это удивительно, что встретились именно тут, – Продолжает она, кивая мужчине, сидящему рядом со мной в экономклассе повышенной комфортности.
– Конечно, – с улыбкой отвечаю, собирая свои вещи и обмениваясь с ней посадочными талонами.
– Только моё место не так комфортно, как ваше. И там оплачен только один ужин, – говорит девушка, располагаясь на моём месте.
– Ничего, приятного полёта, – с улыбкой произношу я, пробираясь мимо рядов.
Тридцать два A. Прямо у окна и рядом с младенцем на руках у женщины, и ещё одним смешным карапузом, что недовольно сверлит меня взглядом. Улыбаясь ему, прошу прощения за то, что беспокою. Пробираюсь к сиденью, располагаюсь в кресле. Пристёгиваю ремень и с наслаждением смотрю в окно, на облака, что под нами.
Меня не волнует то, что, возможно, девушка соврала мне, потому что её место оказалось хуже, чем моё, и она не любит детей, да и гул здесь в разы больше, чем на моём месте. Если она будет счастлива от этого, на здоровье. Мне несложно предложить свою помощь изнурённой матери, ребёнок которой уже второй час кричит, и она только успевает извиняться на возмущения пассажиров. Это может сделать любой, если немного начнёт думать о ком-то, кроме себя. И мне не жаль отдать свой ужин старшему мальчику, который явно не наелся одной детской пищей вроде баночки с брокколи и булки с маслом. Я подержу и убаюкаю малышку, пока её мама спокойно поест. Мне не мешают громкие разговоры позади меня, чтобы заснуть. У меня нет с этим проблем, потому что совесть моя чиста, а сердце счастливо.
– Простите… – не успеваю я договорить, меня отталкивает от стойки информации мужчина, начиная кричать на бедную сотрудницу аэропорта Хитроу, пытающуюся ему что-то объяснить о правилах выбранной им авиакомпании.
Мой самолёт приземлился уже час назад, и всё это время я сидела в кресле, ожидая свой багаж. И, уже потеряв на это надежду, подошла к стойке, чтобы узнать, что произошло.
– Мисс, простите… вы не могли бы поменяться со мной местами? – За плечо меня трогает девушка. Открываю глаза, моргая и немного ещё не отойдя от дремоты.
– Просто это мой одноклассник, и мы так долго не виделись. И это удивительно, что встретились именно тут, – Продолжает она, кивая мужчине, сидящему рядом со мной в экономклассе повышенной комфортности.
– Конечно, – с улыбкой отвечаю, собирая свои вещи и обмениваясь с ней посадочными талонами.
– Только моё место не так комфортно, как ваше. И там оплачен только один ужин, – говорит девушка, располагаясь на моём месте.
– Ничего, приятного полёта, – с улыбкой произношу я, пробираясь мимо рядов.
Тридцать два A. Прямо у окна и рядом с младенцем на руках у женщины, и ещё одним смешным карапузом, что недовольно сверлит меня взглядом. Улыбаясь ему, прошу прощения за то, что беспокою. Пробираюсь к сиденью, располагаюсь в кресле. Пристёгиваю ремень и с наслаждением смотрю в окно, на облака, что под нами.
Меня не волнует то, что, возможно, девушка соврала мне, потому что её место оказалось хуже, чем моё, и она не любит детей, да и гул здесь в разы больше, чем на моём месте. Если она будет счастлива от этого, на здоровье. Мне несложно предложить свою помощь изнурённой матери, ребёнок которой уже второй час кричит, и она только успевает извиняться на возмущения пассажиров. Это может сделать любой, если немного начнёт думать о ком-то, кроме себя. И мне не жаль отдать свой ужин старшему мальчику, который явно не наелся одной детской пищей вроде баночки с брокколи и булки с маслом. Я подержу и убаюкаю малышку, пока её мама спокойно поест. Мне не мешают громкие разговоры позади меня, чтобы заснуть. У меня нет с этим проблем, потому что совесть моя чиста, а сердце счастливо.
– Простите… – не успеваю я договорить, меня отталкивает от стойки информации мужчина, начиная кричать на бедную сотрудницу аэропорта Хитроу, пытающуюся ему что-то объяснить о правилах выбранной им авиакомпании.
Мой самолёт приземлился уже час назад, и всё это время я сидела в кресле, ожидая свой багаж. И, уже потеряв на это надежду, подошла к стойке, чтобы узнать, что произошло.